Каникулы: в Рим с ребенком

Я ехала в Рим, конечно же, образовывать ребенка. А как же: Колизей — это раз, Сикстинская капелла — это два, фонтаны пока исключаем, потому что не античные, но римская кухня — это три. С первого же дня оказалось, что кухня — это еще и четыре, и пять, и так ровным счетом до десяти. Потому что мои планы были построены на страшной ошибке. Я думала, «все дороги ведут в Рим» — это поговорка. Оказалось, это факт.

В Риме нас встретило море народу, приведенного сюда со всей земли крепко сбитыми римлянами дорогами. На следующий день после нашего приезда предстояла канонизация двух римских пап, а заодно День города и национальный итальянский праздник. Фотографию толпы я сделала на тот случай, если кто-нибудь примет за преувеличение выражение «ногу было некуда поставить». После неудачных попыток пробиться к достопримечательностям, мы осели в ресторане отеля Hassler на самой верхушке Испанской лестницы. Там было спокойно и можно было перевести дух.

Неожиданно оказалось, что окна давали возможность осуществить намеченный мной образовательный тур: Imago дарил круговой обзор на все купола и колонны Рима. «Вот, смотри, — показывала я, — это Ватикан». Дальше — десять минут про пап и Сикстинскую капеллу, и — «Туда мы, к сожалению, не попадем». После моего третьего сожаления ребенок переключился на тарелки. За Рим снова расстилался морем. Над ним даже летали птицы, разворачиваясь крылом прямо на нашей высоте. Церковь Тринита-деи-Монте нависала так близко, что, открой нам кто-нибудь огромное стекло, мы бы перешагнули к колоколу, внутрь башни.

В тарелке между тем разворачивалась знакомая мне только по книгам римская жизнь. Там цвели цветы кабачков, запеченные в кляре и попавшие в мишеновскую тарелку только благодаря умному шефу Франческо Апреде. Ничего мишленовского в этом блюде из cucina povera, из бедных античных кварталов, конечно, не было, но не лишать же из-за этого своих посетителей такого удовольствия? Тем более что вполне мишленовских, сложных блюд, требующих французского искусства шефа, здесь было от души. И неожиданная фуагра с макрелью, и морской гребешок, начиненный моцареллой и сельдереем. Но мы, лишенные возможности прикоснуться к древним камням, путешествовали по римской кухне. Мы ели начиненные шпинатом и молодой зеленью равиоли и заказывали ризотто с сыром и перцем. Конечно, в традиционном варианте на месте риса должна была оказаться паста, чтобы увести нас в те времена, когда римлянину нечем было приправить свое вечернее блюдо, кроме острого местного сыра, теперь известного нам как pecorino romano, и душистого, только что смолотого перца. Но сказать было нечего — рис точно так же, как и тесто, принимал в свою щедрую мягкую душу чужие ароматы, это была находка! Мы пили вино лациума, унаследовавшее от своего античного предка любовь к солнцу и к щедрым почвам. Один из необходимых для него сортов винограда назывался «мальвазия», и жизнь, замученная переполненным городом, неожиданно пошла лучше. Только ребенок, сбитый подаренным поварским колпаком с намерения стать архитектором, так и уснул, не выдержав тяжести выбора.

Толпы туристов в Риме

Наутро все пошло еще лучше. Консьерж Hassler’a по своим таинственным римским каналам достал нам билеты, по которым мы без очереди гордо прошествовали наперерез толпе в желанный Колизей и даже в Ватикан. Мы осмотрели все, что предписывали нам несколько томов «Астерикса», в том числе Большой цирк и Форум, к колоннам которого и стекались дороги. Нам пришлось вернуться ко всем великим фонтанам, потому что площади под ними оказались самыми что ни на есть античными термами, и мы съездили к другим термам — Караккалы, посмотреть сквозь проломы в стенах в голубое римское небо. К вечеру нам уже хотелось в «наш» ресторан, но мы осели в том же Hassler’е на нижнем этаже.

В баре ребенок, который снова захотел стать археологом, сел за пианино и на всю жизнь решил стать музыкантом. Мы снова вспомнили про дары лациума, и к мальвазии заказали зеленый суп «виньярола», который местный шеф готовит из спаржи, шпината, молодого горошка и прочей незамысловатой зелени, растущей между рядов винограда. Мы не остановились и перед сальтимбоккой, которая, как известно из перевода, сама прыгает в рот, стоит только на нее посмотреть. Мы заедали ее приготовленными в масле артишоками, которые только что при видели еще в ящиках, на тележке грузчика при подъезде к ресторану. Мы возвращались сюда снова и снова, радуясь, что убежали из толпы к римскому мороженому из персиков. Что в баре нет туристов, а только латиняне, спустившиеся с окрестных холмов. Что мы не на Испанской лестнице, а над ней. И что даже если мы спустимся с нее, то заглянем в гоголевские места, набитые, растрачивающими свою жизнь на очереди туристами, только чтобы посмотреть. А усядемся в Il Palazetto прямо у ступеней. Потому что мы можем уже не спешить, у нас снова есть волшебные билеты, растворяющие очередь. И у нас есть возможность вернуться на верхний этаж к повару Франческо Апреда и спросить у него, что едят римляне, когда у них римские каникулы.

Hassler

6, Piazza Trinità dei Monti 00187, www.hotelhasslerroma.com/imago-restaurant-rome. Отель и ресторан Hassler входят в ассоциацию The Leading Hotels of the World.

mv.vatican.va/5_FR/pages/MV_Home.html