Недостающий кандидат - о честном распределении прав

В июле 1997 года в японском заповеднике, расположенном в долине реки Ёкою в Нагано, умерла макака по кличке Мозу. Ей было 26 лет (более чем преклонный возраст для макаки), она родила пятерых детей, и не было б в ней ничего необычного, если бы не одна подробность, сделавшая ее звездой множества документальных фильмов: у Мозу не было ручек-ножек, и остальные макаки кормили ее и перетаскивали с места на место.

Такую же картину известный приматолог Франц де Вааль наблюдал и в другом случае:

макаке по кличке Азалия, которая по меркам местного макачьего сообщества была дауном, сходило с рук то, что не сошло бы ни одной «нормальной» макаке. Например, угроза по отношению к альфа-самцу. «Что с дауна взять?» — понимала группа.

В сегодняшних высокогорных дагестанских селах, которые неплохо зарабатывают своим горбом и в которых община еще сохранилась, обязательно наблюдается перераспределение богатства через закят и садаку: община соберется, составит список, у кого в семье нет кормильца, и дибир села отдаст эти деньги нуждающимся. Бывает, что кормилец есть, но непутевый. Дадут и таким, но — и это очень важный момент — ценой потери общественного статуса.

Это, собственно, очень хорошая иллюстрация к тому, зачем нужна социальная помощь, как она должна оказываться и каковы должны быть ее ограничения. В правильно устроенном обществе, будь то у приматов в Японских Альпах или в дагестанском высокогорном селе, помощь оказывается добровольным решением «работающих» и сопровождается потерей общественного статуса у «неработающих». Мозу выжила, но не имела высокого социального статуса. В дагестанском селе не допустят, чтобы дети непутевого односельчанина мерли с голоду, но и не допустят, чтобы этот односельчанин строил всех с криками: «Да я избиратель! Да мне положено!»

Нормальное общество должно быть организовано как нормальная семья. Родители в семье заботятся о детях. Если нет — это плохо. Но именно потому, что о детях заботятся, дети не принимают решений.

Чудовищно устроена та семья, в которой ребенок командует матерью: «Утром мы пойдем в цирк, днем в кино, завтра ты мне купишь самокат, а если у тебя нет на цирк денег — это твоя проблема». Воспитание в такой семье оборачивается трагедией в первую очередь для ребенка: из него вырастает инфантильный и злобный идиот, считающий, что весь мир ему должен, и при этом родители, которые все сделали для своего ненаглядного сыночка, обыкновенно становятся первыми объектами, за счет которых он самоутверждается.

Это фундаментальный принцип: можно принимать либо заботу, либо решения. Нельзя так, чтобы ты тыкал в витрину «хочу машину», «хочу шоколадку», а оплачивал шоколадку дядя.

Основная и нерешаемая проблема обществ с всеобщим избирательным правом заключается в том, что они позволяют тем, о ком заботятся, принимать решения о размере и характере этой заботы и в результате положительной обратной связи количество тех, кто желает, чтобы о нем заботились, возрастает сверх всяких пределов.

Заметим, что экспоненциальное возрастание числа иждивенцев демонстрируют оба типа обществ с universal suffrage. И те, где уровень благосостояния высок, как в Европе, и где злокачественная бюрократия, понимающая, что чем больше ты пообещаешь распределить, тем больше ты получишь голосов, вступила в неписаный союз со злокачественным электоратом. И те, где уровень благосостояния низок, как в Боливии, России или Венесуэле, и где чем бедней избиратель, тем охотней он отдает голос за местного альфа-самца.

Одна из самых неприятных особенностей нынешнего мира заключается в том, что Европа больше не является путеводной звездой для отсталых обществ. Это Петр Первый или Ататюрк точно могли сказать, что нужно делать. Нужно было делать как в Европе: вводить европейское платье, европейский алфавит, европейское просвещение и европейский индивидуализм. Сейчас если в бедной стране устроить как в Европе, то будет через пять лет не как в Европе, а как в Венесуэле.

Пора перестать складывать руки на груди и рассказывать, что демократия — это лекарство против диктатуры. В бедной стране демократия — это просто первая стадия диктатуры.

Кто должен голосовать? Мне очень нравится простая формула, к которой, надеюсь, человечество придет (или, скорее, вернется) через пару десятков лет. Избирателем должен быть тот, кто платит хотя бы на грош больше налогов, чем получает дотаций.

В России эта формула даже теоретически неприменима до кардинальной реформы налогового кодекса. Зато легко, в принципе, применима другая. Пусть избиратель, приходя на участок, получит возможность выбирать между:
а) кандидатом Петровым;
б) кандидатом Сидоровым;
в) тысячей рублей, которую он получает, а взамен его голос погашается и не участвует в голосовании, как не участвуют в акционерном собрании казначейские акции.
И совершенно добровольно выберет между ролью того, кто решает, и ролью того, кому дают.

http://www.gazeta.ru/column/latynina/41019...

***

Мое мнение совпадает с мнением автора, что необходимо отойти от "равноправия". Не только потому, что это — лицемерие, но и потому, что такая система и побуждает успешных успешных людей скрываться от налогов. Никто не против помочь, возможно, даже, коллективно содержать. Но невозможно и несправедливо содержать кого-то и относиться к нему, как к равному. Кстати, я уже поднимала эту тему, но те, кому это посвящалось негодуют(с).