Сухариков и зараза.

Не любил Сухариков болеть. Не уважал он это дело. Терпения не хватало бродить по больницам и общаться с докторами. Запахи лекарств так те просто не переваривал. А уж когда разговор заходил про уколы, то он и вовсе мог в обморок грохнуться. И никогда книга про доктора Айболита не станет его настольной книжкой.

Но вот вдруг чуть было он не захворал, бедный! Чуть-чуть не скрутила его болезнь.

Жил себе человек, никого не трогал. Занимался своей замечательной работой. Любимой работой. Практически хобби.

Благодаря которой он стал очень популярен.

 Ну, то есть там всякие телефонные звонки по ночам, букеты цветов у дверей, любовные письма с признаниями.

Благодаря которой, правда, Сухариков… немножко задрал нос. 

Так ведь с кем не бывает!

Ну и вот. Представьте себе: заходит он в автобус, а кондуктор вместо автографа просит его купить билет. Это что такое? Великим людям теперь просто так в транспорте уже не проехать? Кошмар!

Выскочил Сухариков из автобуса, плюхнулся на скамейку и… устроил истерику. Но никто это не оценил.

Тогда он пошел пешком. Прямо по улице.

А его опять никто не узнает! Никто не кидается в ноги и не боготворит. Никто не фотографируется на его фоне. Вот, блин!

И прошиб его жуткий озноб. Да еще температура тела как назло подскочила. В горле появились хрипы, а на лице выступила краснота. Жуть какая-то!

И люди наконец-то обратили на него внимание.

 Они сочувственно предлагали различные лекарства. Пробовали прилепить горчишники. Измеряли давление «на глазок» и даже пытались довести до дома.

И тут … из дворца культуры на той стороне улицы, еле видный из-за букетов цветов и поклонников, вышел Филипп Конкордов. Звезда первой величины нашей эстрады.

Филипп шествовал, не обращая внимания на своих восторженных почитателей. Он шел прямо по ним, не касаясь земли. Руки в боки, грудь вперед, глаза полузакрыты.

Они же порывались нести его на руках до лимузина и потом еще бежали, с дикими воплями, полквартала вдогонку.

Народ на обочине охал и ахал.

Сухариков закрыл рот.

 Звездная болезнь вдруг резко перестала прогрессировать. Сухариков засмеялся  и весело побежал, распугивая ее последние симптомы.