ПОСЛЕДНИЙ АНГЕЛ

Несколько недель назад к нам в Помпеи приехала государственная комиссия, чтобы, в частности,  разобраться с двумя десятками собак, живущих на раскопках древнего города. Это так странно – на историко-археологическом объекте мирового значения  среди туристов бродят бездомные животные, бывает, что иногда схватят кого-то за ногу… Как вы думаете, что с этими животными сделали – отстреляли, отправили в приют? Нет, проверили, все ли они стерилизованы, у всех ли есть чипы, провели  противоглистные мероприятия, прививки, потравили блох. Проблема, конечно, осталась, я даже спросила, почему самым  агрессивным зубы не удалили, чтобы не кусались. Мне ответили, что здесь за такие действия с собаками в тюрьму посадят. Так живется бродячим животным в Италии. А у нас? Об этом мой рассказ, опубликованный в  "Нашей газете" в январе 2012 г.  

ПОСЛЕДНИЙ АНГЕЛ

Спасибо тебе, мой преданный, что всегда находился близко,

Со мной поднимаясь ввысь и падая низко-низко.

Ты со мной разбивался вкровь и вновь поднимался…

Спасибо тебе, ангел мой, только ты у меня и остался.

***

Люди, может быть, не знают, что собаки тоже верующие, только у нас боги видимые, и у каждого – свой.  Я немножко припоминаю мою жизнь в собачьей богадельне под Неаполем, где на хозяйку синьору Нину молились сотни собак. Я тогда был очень маленьким и слишком перепуганным, чтобы что-то понимать, однако, когда я увидел Маринку, то сразу почувствовал, что ей можно верить, точнее, верить в нее. Она пришла в приют с Володей и с тещей, но я смотрел только на нее. Другие собаки из приюта бегали возле изгороди и гавкали, обращаясь к Марине, держащей на руках мою сестричку Луну Россу: "Возьми лучше меня, возьми меня!"  И тогда я начал молиться, глядя на девушку как на икону. Наши глаза встретились, и совершилось причастие, то есть я стал частью их маленькой семьи. Нина так и сказала: "Счастливчик, тебя усыновили". Мои новые родители из-за суеверия дали ей пять евро – за собаку нужно всегда что-то заплатить. "Я считаю, что это единственный красивый способ купить любовь за деньги", – сказал Володя и обнял Маринку, я тоже к ней прижался, мы пошли на станцию. Прохожие оглядывались на пушистого щеночка палевого цвета, то есть, на меня, чем мои новые родители были очень довольны, ведь только человек, у которого есть собака, чувствует себя человеком.

В настоящее время мы живем в Украине, а теща приезжает к нам только в отпуск и часто всех нас достает:  «Дорогие детки, идите посмотреть, как ваш Аморе положил свою задницу на подушку. Почему он не знает свое место?». Вот так, любит лаять в чужом доме. Мне в таких случаях задают трепки, но я не виноват, они сами меня с младенчества приучили спать в постели. Собака никогда не испортит человека, зато человеку распустить собаку ничего не стоит. А потом наказывают. Еще у тещи есть любимое выражение: «Три кита в воспитании собаки – нельзя, назад, хорошо».  То есть, всенельзя. Мне  нельзя даже косо глянуть на Маринкину дочурку, а ей можно и трепать меня за уши, и дергать за хвост, и колотить. Но я на нее не обижаюсь, ведь она дочь моих приемных родителей, а значит, моя сестричка.

А сейчас мы едем в молодой лесок, у нас пикник. С нами едет Маринкина сестра с мужем, дочерью Настенькой и их собачкой Биби, которую теща из Италии привезла. Это моя невеста, но с ней не очень интересно – она все время на руках у кого-нибудь. Другое дело – Герда. Это особенная собака, похожая на пантеру, так говорит Марина. Я никогда пантер не видел, но Герда очень красивая – черная как смоль, высокая, гибкая и стройная, у нее даже не морда, а скорее – собачье лицо. И еще она очень гордая, никогда не попрошайничает, хотя часто голодает. У Герды нет хозяев, но при такой осанке и благородстве поведения назвать ее бродяжкой ни у кого не повернулся бы язык. Она так за собой ухаживает, что ее шерсть даже под животом и на бедрах мягкая и без колотунов. Я всегда считал, что не обязательно в каждом доме иметь собаку, но у каждой собаки должен быть дом, а Герда независимость ценит больше, чем комфорт, поэтому у нее нет дома. Даже сейчас  она отказалась ехать с нами, бежит то за машиной, то перед нею и первая оказывается на нашей полянке.

Вот Анастасия  за ручку ведет свою двоюродную сестричку в чащу, где женщины собирают хворост, пока мужчины занимаются костром. А мы с Гердой идем обследовать территорию. Герде повезло, она в золе от вчерашнего костра нашла кусок слегка обгоревшего мяса, а мне попадаются только пластиковые стаканы и бутылки, бумажки из-под конфет да старый телевизор...

– Аморе, не ройся в мусоре, это люди такие бессовестные, захламили поляну. Иди лучше к нам, здесь так хорошо!

Настя спрашивает:

– А он итальянский язык помнит?

– А вот сейчас увидите. Amore, dov'e Raffaelle con la bistecca? – спрашивает у меня Марина. Я понимаю, что Раффаэля здесь нет, и бифштексов, которыми он меня кормил, мне никто не даст, но условный рефлекс все равно срабатывает – стойка, уши настороже, я оглядываюсь и кружусь волчком, ища на земле след Раффаэля. Собаки верят людям, даже когда те им врут, на человеческом языке это называется шутка.

– Многих итальянцев он уже забыл, но соседа Раффаэля помнит хорошо. У собак отличная память на тех, кто их любит.

Еще бы! Сосед всегда мне приносил куски мяса, позволял дурачиться в комнате… Он меня понимал как никто другой.

Я их болтовню больше не слушаю, роюсь носом в траве, Летний лес особенно пахуч, просто налит до краёв ароматами как большая миска. Запахи здесь такие разные –, горькие, нежные. Вот муравьиная тропка, она пахнет кисло, а вот здесь кот. Уау, в этом лесочке, оказывается, и водятся, один из них ночевал под кустом! Внезапно до меня доносится запах готового шашлыка, и я срываюсь к костру.

Мяса нам, конечно, мало дают, но мы, проголодавшиеся, рады и костям, и хлебу, и картошке. Через минуту у нас с Бибой осталось только по обглоданной косточке, а вот Герда  не набрасывается на еду, как известные мне собаки, она ест не спеша, мягко берет пищу языком и ослепительно белыми зубами. Мы облизываемся, но подойти к ней боимся.

Наши хозяева, поев, тоже улеглись на подстилки и разговаривают. Марина, глядя на Герду, спрашивает:

– А почему вы не пустите ее жить в сарай? Хотя бы зимой, когда холодно.

Настя отвечает:

– Она любит свободу, как кошка гуляет сама по себе, и ей так хорошо. Когда  мама однажды закрыла Герду в загородке, а в сарае устроила ей постель, то эта просто взбесилась, сделала подкоп, сбежала и больше туда лапой не ступает. Мы с мамой теперь оставляем ей миску с едой перед калиткой. Она даже щенится в потайном месте, чтобы ее деток люди не потопили, а потом прячет щенят в большой трубе. Малышики хитрые – в руки не даются. Только нагнешься, чтобы одного поймать, а он – шнырь в трубу.  Но прошлой осенью она по одному приносила своих щенят, бросала маме под ноги и уходила, а мама долго их пристраивала – объявления в Интернет помещала, знакомых уговаривала...

К разговору присоединяется Настина мама:

– Я боюсь за Герду, ведь сейчас столько догхантеров развелось!

– Это что, новая порода собак? - лениво спрашивает Володя, его никогда не поймешь - шутит или правду говорит.

– Да что ты! Это истребители бродячих собак. Они хорошо организованы, действуют во многих городах Украины, у них есть даже свой форум в Интернете Вредителям НЕТ. Догхантеры по утрам или поздно вечером разбрасывают отравленные сосиски и другие собачьи вкусности или просто отстреливают животных. А на форуме обмениваются опытом, информацией об излюбленных местах собачьих стай, о приготовлении ядовитых приманок, – объясняет Настина мама.

Марина не сдерживает свое возмущение и перебивает сестру:

– А куда смотрят власти? Это же нарушение Закона об охране животных! В Италии нет никаких хантеров, а бродячих животных мало. Кстати, их стерилизуют бесплатно, есть приюты. Даже в Помпее под церковью и на газонах постоянно лежат две-три бродячих собаки, я их хорошо знаю, они такие толстые и ленивые. Конечно, проблемы существуют, но такого варварства...

– Успокойся, – Володя берет жену за руку, – мы уже не в Италии. Украинские  приюты всех не поместят. К тому же собачки размножаются, а на стерилизацию денег нет. Даже в виварии мединститута животных содержат в ужасных условиях, на ютубе есть видео Концлагерь для собак. Кое-кому догхантеры просто выгодны – снимается напряжение по проблеме. Ну, хватит об этом, идите еще погуляйте, нарвите цветов.

Я отбегаю в сторону, тайком зарываю свою обглоданную кость и иду через дорогу на пустырь, здесь встречаются лошади, пасутся коровы... Возвращаюсь довольный, потому что сделал много полезных дел – погонял мышей на краю поля, съел найденный пирожок, да еще и замаскировался от врагов и от моей потенциальной добычи. Теперь заяц не учует во мне хищника, подумает, что корова идет, а ее нечего бояться. Как ни странно, Герда и Биба, поводив носами, узнают меня и бегут навстречу, а Настенька оборачивается на подозрительный запах, перехватывает свою собачонку, а на меня обзывается:

– Фу, пошел вон, вонючка! Марина, убери своего пса, он сейчас Герду испачкает!

И все обнаруживают, что я буквально с головы до ног вымазался в свежем и жидком коровьем навозе. Фукают, носы затыкают. А у меня вид виноватый, но довольный. Только Герда рвется ко мне, она знает толк в запахах, да и в средствах маскировки тоже. Они с Бибой хотели бы последовать моему примеру, да не с их счастьем – кто их теперь на поле пустит!

Зайца я так и не поймал. Более того, преждевременно заканчивается наш пикник. Теперь мне приходится бежать за машиной до самого дома и еще терпеть получасовой душ из шланги, сопровождаемый комментариями нашей тещи:

– Сейчас выкупаешься и пойдешь на диван, там тебе уже постелено, – язвительно говорит она мне, а потом обращается к Марине: – Дяди Колина жена Мария сегодня поехала на велосипеде на огород, так возле парка ее за ногу укусила собака. Этот заброшенный парк  – место сборища собачьих стай.

– Для собак бегать за велосипедами – это развлечение, – говорит Володя, в десятый раз поливая меня шампунем. Он, наверное, понимает,  как это весело – бежать по дороге и гавкать, морща нос и обнажая клыки, чувствовать себя таким большим, сильным, строгим псом, заставлять себя бояться. Все как на охоте, мы ведь и должны вселять страх в чужих, это наш святой долг, возведенный в степень инстинкта. А велосипедисты педалят все сильней... Некоторые достают из кармана и бросают в нас горсть камней, другие пытаются откупиться корками хлеба. Но нас боятся, вот что главное! А теще это не понять. Она раздраженно отвечает Володе:

– И дяди Колина жена сейчас развлекается в травмпункте. Как вы не понимаете, что бродячие собаки, а тем более в стаях, опасны! Посмотрите в Интернете фотографии покусанных детей.

 За собак заступается Марина, вытирая меня простынею:

– Мама, ты что, предлагаешь перестрелять всех бродячих собак?

– Не надо утрировать, – протестует теща, – я еще ни одному животному не сделала ничего плохого  Но я не солнышко и не могу всех обогреть, пусть бродячими животными власти занимаются. А я хочу без стресса ездить на велосипеде и проходить возле парка.

Обиженная теща расчесывает меня и уходит в дом, а я иду следом, прыгаю на кресло рядом с ней и облизываю ее руки. Марина, увидев эту картину, улыбается:

– Когда потреплют нас в житейской драке и, кажется, напастям нет конца, зализывают раны нам собаки и слезы слизывают с нашего лица...

И у тещи глаза стали добрее, а голос мягче:

– Ладно, подлиза, иди, побегай, обсохни хорошо!

***

Мы с Мариной везем ветеринара к Настенькиному дому. Я этого врача хорошо знаю, он всегда делает какие-нибудь неприятные вещи – то колет нас, то вливает в пасть какую-то гадость. Но сегодня, кажется, меня он не будет трогать, потому что идет прямо к загородке, где на земле лежит Герда. Настенька с мамой со слезами на глазах объясняют, что еще вчера вечером она была веселая, а сейчас вот еле притащилась сюда. Я, лизнув Герде горячий нос, бегу к парку искать солененькую травку. Оббегав все, нахожу только два корешка, которые пахнут тещей, когда у нее сердце болит. Такие корешки едят коты, а собаки только если заболеют. Сейчас приведу сюда Герду, пусть полечится. Но моя подруга не в силах даже двинуть лапой, только живот вздрагивает в судорогах. Из ее открытого рта течет белая пенистая слюна, а глаза полны даже не страдания, а смирения.

 – Сегодня в вашей зоне на улице уже умерли три собаки. Это отравление, – объясняет ветеринар. Моя хозяйка, склонившаяся над Гердой, спрашивает:

– Скажите, что можно сделать?

– Печень уже разрушена, можно только облегчить страдания.

– Облегчайте, – коротко отвечает Настина мама, и из ее глаз на собачью морду капают две крупные капли.

***

Сегодня у нас в гостях Настенька с родителями и Бибой. Поужинали, мне нравится, когда едят цыплят табака, от женщин нам достается зажаренная   шкурочка, жирок, а от мужчин – только косточки. Теперь все собрались в зале, кто сидит на стуле, кто развалился в кресле, кто растянулся на диванчике, разговаривают. Настенька сидит за ноутбуком и читает вслух новости:

– В Киеве правоохранители задержали 19-летнего юношу, который убивал бездомных животных и публиковал фото и видео в интернете. Киевский маньяк производит впечатления спокойного тихого мальчика, такой замкнутый зубрила-отличник. Задержанный должен получить, как минимум, пять лет лишения свободы. В его "коллекции"  около двухсот "сюжетов", несколько сотен ужасных фото убийств животных. Маньяк выжигал беззащитным животным глаза, вскрывал животы, сажал на кол... Нет, это я не могу читать.  А таких сообщений здесь куча. Так, что дальше?... Трагедия в Киевском зоопарке: бродячие собаки задушили семерых аистов. Это тоже не по мне.

– Ты найди, что говорит немецкая принцесса о бойкоте  Евро-2012, – просит Володя, лежа на диване после рабочего дня.

– Вот, нашла ее высказывание. "Европейцы думают, что в Украине живут злые и беспощадные люди, – говорит аристократка. – Они не понимают, как эта страна будет проводить Евро-2012, ведь методы, которыми здесь решают проблемы, противоречат главным принципам спорта – честности и гуманизму... Если ситуация не изменится, мы будем просить европейцев бойкотировать Евро-2012. Ее Королевское высочество принцесса Майя фон Гогенцоллерн во время посещения Европарламента особое внимание будет акцентировать на убийствах собак в Украине".  Но ведь она не только критикует, а и предлагает конкретную помощь, вот послушайте. "Мы хотим приехать в Киев с командой докторов на специально оборудованных автомобилях – помочь проводить стерилизацию собак по новейшим методикам, обучить ваших ветврачей".

– Понятно, – говорит Настин папа, – выход один – стерилизовать собак, а потом отпускать. Так за три года их численность уменьшится в восемь раз.

Настенька вдруг начинает хохотать:

–Так Майя не только собак предлагает стерилизовать, Володя, слушай, что она говорит:  "Из бюджета Киева в этом году выделены 9 миллионов 900 тысяч гривен – это каждый из вас заплатил за убийство животных! За эти средства можно было стерилизовать всех бездомных животных и половину чиновников, которые не хотят этого делать".

– Даже наших бобиков рассмешила, – замечает Настина мама.

Мы и правда смеемся вместе со всеми, только хвостами и не над тем, что они говорят, а от того, что нам просто хорошо в этот осенний вечер.

Вдруг мы с Бибой первыми слышим подозрительные звуки на улице  и с лаем бросаемся к двери. Настенька бежит с нами к калитке, в которую скребется щенок. Увидев нас, он радуется, нам подгавкивает. Девочка берет его на руки и несет в дом. Теща говорит.

– Он, наверное, потерялся, завтра нужно поискать его хозяев, поспрашивать, объявление дать. А если не найдете хозяев, отдайте нашей соседке, она хочет собачку завести. Да какой же он страшненький!

– Ну что ты, ба, посмотри на эти глазки-вишенки, а носик-курносик, а хвостик  метелочка...

Я тоже считаю, что он симпатичный. И вообще, нет уродливых собак – есть только нелюбимые.

– Знаете, мне бы хотелось его назвать Ангелом, – продолжает девочка.

 Всем, даже мне хочется спросить, почему.

– Я недавно прочитала притчу. Когда человек был изгнан из Рая, Бог отправил с ним в изгнание нескольких ангелов. Те пытались наставить грешника на путь истинный, но он не их не слушал и продолжал творить зло на Земле. Постепенно все ангелы его покинули, кроме одного. Собака – это последний  из ангелов, оставшийся с человеком.

Спасибо тебе, ангел мой,

только ты у меня и остался.