Велосипедист с собакой в корзинке.
Смотрители галереи костюма в палаццо Питти уступают свои "должностные" стулья Насте, чтобы она могла рисовать.
Полчаса на ступеньках на площади Микеланджело с видом на Флоренцию.
Лампредотто на рынке, малиновое мороженое в первой попавшейся лавке, флорентийский стейк в Trattoria Pandemonio.
Неожиданный концерт группы Fatevi Fottere на площади Кармине – песня "sette" преследовала меня несколько дней.
Ночной костюмированный парад исторического общества неподалеку от Санта-Мария-дель-Фьоре.
Радостная Настя на нарядной карусели на площади Республики.
Вот такая субъективная моя-моя Флоренция.
Без Уффици, Данте и т.д.
Мы во Флоренции.
До этого на несколько часов задержались в Милане - пообедали в любимом кафе с названием, которое на русский язык можно перевести как "жила-была лепешка", прошлись по "небоскребному" району (наблюдали, чем занимаются в обеденный перерыв трудящиеся миланцы). Потом на поезде frecciarossa на скорости 250-290 км/ч за полтора часа домчались до Флоренции. Город накрыли тяжелые тучи, парилка несусветная – дело к дождю. Едва зашли в отель, и полило.
Второй раз я во Флоренции, и второй раз она встречает меня дождем.
Флоренция – капризная аристократка, осознающая свою красоту и значимость.
Город с подтекстом, город с двойным дном. Флоренция умеет принимать гостей – накормит, развлечет, удивит.
Но чужаков близко не подпустит.
Найти бы местного проводника. Не из тех, кто откроет город чуть больше, чем путеводитель.
Хорошо бы такого, кто сможет разрушить незримую флорентийскую стену отчуждения, погружая в свои воспоминания – детские, юношеские, взрослые; посредника, который проведет тайными тропами и позволит узнать Флоренцию без штампов. Это не только Флоренции касается, но ее, гордячки, в первую очередь.
Книги о путешествиях люблю читать.
Такой возврат к истокам – сначала переметнулась от книг к блогам, а потом обратно. Слова хорошего хочется, историй, вот и заглатываю книжки одну за другой. Недавно (наконец-то) добралась до «Простаков за границей» Марка Твена. Итальянцам от язвительного американца в «Простаках» досталось, как и прочим европейцам. В особом тоне, без сарказма, Твен, пожалуй, написал только о России.
Кое-что у Твена есть и о Флоренции:
«Находясь во Флоренции, мы время от времени заходили в церковь Санта-Кроче поплакать над гробницами Микеланджело, Рафаэля и Макиавелли (я полагаю, что они погребены, хотя возможно, они пребывают где-то еще и сдают свои гробницы кому-то другому – в Италии это принято), а в промежутках между этими посещениями стояли на мостах и восхищались Арно. Здесь принято восхищаться Арно. Это великий исторический ручеек глубиной в четыре фута посередине, где плавают плоскодонки. Если бы в него накачать воды, он вполне мог бы сойти за реку. Мрачные, кровожадные флорентийцы называют его рекой и чистосердечно верят, что это река. Они даже подкрепляют свое заблуждение, сооружая над Арно мосты. Не вижу, почему они считают ниже своего достоинства переходить его вброд».
Твен обозвал Арно «ручейком». Не знал, наверное, что спокойная Арно может разрушать и убивать, что было не раз.
Много позже приезда Твена во Флоренцию, в 1966 году, река вышла из берегов. Погибло больше ста пятидесяти человек.
А в той самой церкви Санта-Кроче вода поднялась на шесть метров. Таким может быть тихий «ручеек» Арно.
Про еду. Во-первых - лампредотто.
Это кусочки коровьего желудка, отваренного с овощами.
Во Флоренции лампредотто подают как отдельное блюдо, или наполняют им булки – такой местный фастфуд.
Флорентийские бедняки ели лампредотто еще в XV веке.
В XXI веке лампредотто едят независимо от богатства и статуса – и сами флорентийцы, и любопытные туристы.
Говорят, за год во Флоренции съедают до 80 тонн лампредотто, запивая вином gottini.
Лучшим местом, где можно попробовать лампредотто, считают закусочную Da Nerbone на центральном рынке – работает еще с 1872 года.
В заведении были, лампредотто пробовали. Вернее, пробовала я.
Настя от «экзотики» отказалась, выбрала булку с индейкой.
А я с лампредотто познакомилась, но не полюбила. Не моя еда.
Другое дело - флорентийский стейк или bistecca alla fiorentina.
Для пробы бифштекса я выбрала Trattoria Pandemonio.
Пришли, а там говорят «мест нет», все столики на резерве.
Расстроиться не успели - оказалось, что нет их в козырном месте - в саду, а в закрытом помещении мы устроиться можем. Потом кто-то отказался от брони стола в саду, и его заняли мы. Флорентийский стейк-бифштекс оценили.
Не зря его называют звездой тосканской кухни.
В Тоскане, в области Вал-ди-Кьяна, выращивают коров особенной породы – кьянина. Их мясо нежное, сочное, нежирное и считается лучшей итальянской говядиной. Из него и готовят те самые флорентийские стейки. Из одной коровы выходит шесть-восемь стейков с костью. Вес каждого куска от полутора до двух с половиной кило. Стейк заказывают для двух-трех человек. Как говорят в Тоскане, флорентийский стейк противопоказано есть в одиночестве, это блюдо для пира, повод разделить с кем-то лучшие моменты жизни. Такая мясная философия.
Прежде чем попасть на кухню, говядина около месяца выдерживается в холодном помещении, с температурой от 0 до 2 градусов. Мясо зреет, становится мягким и сочным. Потом с кусков мяса снимают верхний слой и убирают на несколько часов в холодильник. И только теперь можно готовить. Но сначала показать гостям ресторана – нравится ли? (Настя растерялась, думала показывают уже готовое, заставят есть мясо совсем сырым, выдохнула, когда поняла в чем дело).
Жарят мясо целиком, на раскаленных углях, по пять-восемь минут с каждой стороны, еще пятнадцать минут «стоя», на косточке, и переворачивая с одного бока на другой. Получается мясо с хрустящей корочкой, но с кровью внутри. Никакой соли, никакого масла или специй во время готовки. Украшательства потом - каждый гость колдует в своей тарелке с готовым мясом по собственному усмотрению. Флорентийский стейк – прежде всего мясо высочайшего качества, главная работа над которым происходит до кухни. И блюдо это самодостаточное, гарнир к нему не нужен.
А вино – обязательно. Лучше кьянти.
О вкусе.
Недавно читала книгу Рут Рэйчел «Чеснок и сапфиры».
Автор – ресторанный критик из Нью-Йорка.
Читая ее рассказ о стейке, я сказала «да, так и было», вспоминая наш флорентийский вечер с вином и мясом:
«Они работали вилками, как все цивилизованные люди, а я подносила к лицу кость, пока аромат – животный и минеральный, плоти и камня не захватывал меня целиком. Затем я вгрызалась в мягкое мясо, которое, однако, необходимо было жевать. Перекатывала его во рту. Оно было сочным, первобытным. Я откусывала следующий кусок, а потом другой. Мясо возле самой косточки было мягким, как шелк, и сладким. У него был запах, с которым ничто на свете не могло сравниться.
Я радостно обгладывала кость, пока она становилась совершенно чистой».
Флорентийский стейк я бы повторила. В следующий раз - в ресторане Officina della Bistecca у Дарио Чеккини в Панзано.
Такие у меня планы.
И походы на флорентийский центральный рынок готова повторять. Повторять и повторять.
По три раза в день – завтракать, обедать и ужинать.
Второй этаж занимают кафе и закусочные - накормят вкусно, и больших денег не надо.
Потому здесь так много туристов.
На первом этаже торгуют мясом, рыбой, сырами, овощами, фруктами, оливковым маслом, колбасами и вином.
Смотри, фотографируй, покупай.
Про культурную жизнь. Мы не пошли в Уффици.
Выбрали менее популярное место - палаццо Медичи-Риккарди. Это бывший родовой замок семьи Медичи.
Тишина в двухстах метрах от Санта-Мария-дель-Фьоре, уютный внутренний двор с апельсиновыми деревьями в горшках и мозаичными каменными дорожками, фрески и занятное сочетание золота и пластиковых стульев.
В палаццо Питти нас интересовали Сады Боболи и кондиционированные залы Галерея костюма (был июль, на улице пекло). Можно было бы больше посмотреть (в палаццо Питти много всего), но передозировка музеями опасна – надоест, и пару лет при слове «музей» будет тянуть сбежать. По моему опыту.
Сады Боболи – тоже детище Медичи (куда без них во Флоренции).
Но и следующие владельцы сада старались его украсить, каждый по-своему.
А мы теперь любуемся садовыми скульптурами, гротами, фонтанами, кипарисами.
Те, кто поднимется на вершину холма, премируется. Приз – вид на город с высоты. Ленивые остаются без приза.
Может и Достоевский поднимался на холм? По воспоминаниям его жены он любил сады Боболи.
Совсем не постановочное фото Насти в садах Боболи.
Протест в середине дня - она, мол, устала и отказывается идти дальше.
Хорошо, что есть рычаги давления - пообещать вкусную еду...
Особенно эффективно действует слово "мороженое".
В Галерее костюма в палаццо Питти собирают и хранят наряды прошлого.
Начиная от костюма Козимо Медичи, заканчивая одеждой современных звезд. В музее около 6000 экспонатов.
Посетителям показывают небольшую часть коллекции. Говорят, экспозицию меняют раз в два года.
Мне понравились наряды итальянской писательницы Анны Ронтани.
Она любила музыку, театр, путешествия и красиво одеваться.
Ее платья и костюмы создавали известные дизайнеры и портные из тканей, которые выбирала сама Анна.
Платье за платьем, костюм за костюмом, собралась коллекция из более чем тысячи нарядов.
Некоторые из них попали в Галерею костюма.
В зале свадебных платьев застревали все девочки, девушки, зрелые дамы и седые старушки.
Кто-то вспоминал, кто-то планировал.
Свадебные платья 1912, 1925, 1936, 1942, 1972 годов.
Что было дальше…
Мороженое. Книжные магазины, в которых Настя рассматривала обложки книг и иллюстрации.
Несколько километров улиц и закоулков, десятки площадей разного калибра.
Малоподходящий для фото ремонт на набережной Арно.
Симпатичный флорентийский розарий, площадь Микеланжело и ночная Флоренция.
Мелочей всяких куча, о них теперь уже и не вспомнишь.
А если не вспомнишь, значит, они и не важны.
Вид на Флоренцию с площади Микеланджело.
Парад исторического общества Gruppo Storico dei Castelli di Lastra e Malmantile.
Подробностей не знаю, попала на праздник случайно.
Октябрь две тысячи шестнадцатого года. Пишу пост о нашей июльской Флоренции.
Спрашиваю Настю, какой в ее памяти осталась Флоренция.
А она тараторит заученное в университете «Флоренция – город трех столпов итальянской литературы». Раз, другой, третий. Издевается. Дождется, кину в нее чем-то не слишком тяжелым. Хохочет.
Да ладно, ладно, говорит – карусель там была красивая. Карусель…
У всех своя Флоренция, да.
Каждый сам себе артист, каждый сам по себе.
Итальянский дневник 2016. Записки о Флоренции
Разместить рекламу на «Италия по-русски»
