В декабре 2006 года Марио Скарамелла был арестован в Италии, но не в связи с делом Литвиненко
Марио Скарамелла, итальянский партнер Александра Литвиненко, предупредил его о готовящемся покушении, но было слишком поздно, сообщил сам Скарамелла на открытых слушаниях в Лондоне об обстоятельствах смерти Литвиненко.
Встреча Скарамеллы и Литвиненко состоялась 1 ноября 2006 года около трех часов дня - буквально через 15-20 минут после этого Литвиненко получил смертельную дозу радиоактивного полония-210 и умер от лучевой болезни через 23 дня.
Марио Скарамелла - человек, на которого первым пало подозрение в отравлении Литвиненко - добровольно приехал из Италии на слушания, на которых в эти дни оглашаются показания, относящиеся непосредственно к событиям ключевого дня 1 ноября.
В среду в суде по видеосвязи из Франции также выступил еще один свидетель - бывший сотрудник КГБ, эмигрант Евгений Лимарев, который, собственно, и сообщил Скарамелле о грозящей Литвиненко опасности.
Итальянский сюжет
Сотрудничество Александра Литвиненко с Марио Скарамеллой составляют в деле об отравлении полонием отдельный, "итальянский" сюжет, в котором до сих пор остается много неясного.
Скарамелла, имеющий у себя на родине весьма сомнительную репутацию (в прессе самые мягкие эпитеты в его адрес - "болтун" и "выдумщик"), в среду представил свой взгляд на события десятилетней давности.
По его словам, в начале 2000-х годов он работал в качестве советника при так называемой "Комиссии Митрохина", по решению итальянского парламента проводившей расследование возможного сотрудничества некоторых итальянских политиков с советским КГБ. (Комиссия получила название по имени Василия Митрохина - ныне покойного бывшего сотрудника КГБ, бежавшего в свое время на Запад и вывезшего с собой весьма ценный для иностранных спецслужб архив).
По роду своей деятельности Скарамелла искал связи в среде бывших сотрудников российских спецслужб и таким образом в декабре 2003 года познакомился с Александром Литвиненко.
Литвиненко, представившийся ему как специалист по российским спецслужбам, в свою очередь познакомил Скарамеллу с Евгением Лимаревым - бывшим сотрудником КГБ, эмигрировавшим в начале 90-х годов и предоставлявшим услуги по сбору конфиденциальной информации.
По словам Скарамеллы, Литвиненко представил Лимарева как "специалиста по российской организованной преступности".
Деятельность "Комиссии Митрохина", созданной по инициативе Сильвио Берлускони, в итоге оказалась абсолютно бесплодной - ей не удалось найти подтверждений тому, что тогдаший премьер-министр Италии Романо Проди был агентом КГБ. Комиссия была распущена в апреле 2006 года, Проди через полгода вновь выиграл выборы, а против самого Скарамеллы было заведено уголовное дело по обвинению в клевете.
Заказ для киллеров
На слушаниях в среду Марио Скарамелла настаивал на том, что с апреля 2006 года не имел контактов с Литвиненко, так как после окончания работы комиссии у него не было в этом нужды, а поддерживать дружеские связи в этой среде, по словам итальянца, "очень опасно".
Однако он продолжал сотрудничество с Лимаревым, который в ряде электронных писем, датированных осенью 2006 года, предупреждал Скарамеллу, что против него и бывшего председателя комиссии Паоло Гуццани российскими спецслужбами готовится провокация или даже покушение - за их "активную антироссийскую деятельность". Также, по словам Лимарева, под угрозой находились Борис Березовский ("враг России номер один", как он характеризуется в одном из писем) и Александр Литвиненко.
В частности, Лимарев получил из своих источников информацию, что разработкой операции против Скарамеллы и Гуццани занимались некие люди по имени Власов и Убилава. Причем Власов характеризуется как опытный и надежный организатор и координатор подобных "активных операций" российских спецслужб, в том числе убийств. Но исполнителями должны были стать настоящие профессиональные киллеры.
"Он (Лимарев) думает, что Малышевская и Тамбовская ОПГ из Петербурга будут использованы, чтобы послать к нам киллеров", - пишет Скарамелла в одном из писем Литвиненко.
25 октября 2006 года Скарамелла решает, что дело дальше не терпит отлагательств, и договаривается с Александром Литвиненко о встрече в Лондоне в один из дней с 31 октября по 4 ноября - когда сам итальянец должен будет принимать там участие в конференции Международной морской организации.
Хотел начать торговать медью
Встреча состоялась в три часа дня 1 ноября в ресторане ITSU на Пикадилли.
"Литвиненко был больше поглощен своей едой, а не тем, что я рассказывал", - с сожалением рассказывает Марио Скарамелла.
Итальянец принес на встречу распечатки писем от Лимарева и потребовал от Литвиненко, чтобы тот выяснил, насколько можно доверять подобной информации, не пытается ли Лимарев его шантажировать каким-то образом.
Литвиненко, по словам Скарамеллы, ответил, что ему надо сначала дать эти письма сыну, чтобы тот ему их перевел (сам Литвиненко довольно плохо владел английским языком).
Марио Скарамелла также утверждает, что в ту встречу Литвиненко не только не озаботился предупреждениями о возможном покушении, но наоборот - начал взахлеб рассказывать Скарамелле о своих планах с помощью прошлых связей в органах начать бизнес по торговле медью.
Фактически встреча в ITSU закончилась ничем - они разошлись минут через сорок пять, Скарамелла пошел на конференцию, а Литвиненко - в отель "Миллениум" на встречу с Андреем Луговым.
Загадка ресторана ITSU
На слушаниях в среду советник дознания Робин Там продемонстрировал схему заражения полонием зала ресторана ITSU.
По пока не объясненной причине зараженными оказались скамейки у столика, соседнего с тем, за которым сидели Скарамелла с Литвиненко.
На уточняющий вопрос Тама свидетель еще раз - как и на предыдущих допросах британской и итальянской полиции - с уверенностью заявил, что они сидели за столом, где впоследствии не было найдено никаких следов полония.
Однако сам Скарамелла оказался подвержен действию этого вещества.
19 ноября, то есть за четыре дня до смерти Литвиненко, Скарамелла обратился в больницу у себя на родине в Италии с жалобой на возможное отравление радиоактивным таллием. По его словам, еще в начале октября все тот же Лимарев предупреждал его о том, что покушение может быть совершено с помощью именно этого вещества.
Однако таллия в его организме не обнаружили, а вот 1 декабря - когда причина смерти Литвиненко уже была известна - в анализах Скарамеллы был обнаружен полоний. Но количество его было невелико, и уже 23 декабря врачи объявили, что жизни Скарамеллы ничто не угрожает.
Полиция также не обнаружила никаких следов полония в самолетах, на которых Скарамелла летал из Италии в Англию и обратно.
Показания Лимарева
Достаточно стройная картина показаний Марио Скарамеллы на слушаниях в среду изначально была несколько смазана показаниями свидетеля, выступавшего до него - Евгения Лимарева.
Лимарев давал показания по видеосвязи из Франции и при этом поставил условие, что его лицо не должны видеть публика и пресса.
Загадочности фигуре Лимарева придавало и то, что, согласившись участвовать в слушаниях, он, как казалось, пытался максимально заретушировать свою роль в этом деле и на большинство вопросов отвечал "я не уверен" и "я не помню".
Свидетель так часто затруднялся отвечать на вопросы, что в какой-то момент судья Роберт Оуэн даже обратился к советнику дознания Роберту Таму: "Возможно, дальнейшие исследования пробелов в памяти будут непродуктивны".
Евгений Лимарев категорически воспротивился тому, чтобы его называли бывшим "агентом КГБ" - по его словам, он, имея специальность переводчика, лишь преподавал пару лет в училище внешней разведки в Балашихе в конце 80-х годов. В начале 90-х он эмигрировал - сначала в Швейцарию, затем переехал на постоянное жительство во Францию. При этом он несколько раз повторил, что с 1999 года вообще не имел никаких контактов ни с российскими спецслужбами, ни в целом с Россией.
В целом Лимарев опроверг подлинность продемонстрированных в среду на слушаниях писем - а ведь только они подтверждают показания Марио Скарамеллы.
По словам Лимарева, он действительно переписывался со Скарамеллой, но к электронным почтовым "ящикам", как он утверждает, имели доступ несколько человек, и Евгений Лимарев предполагает, что либо сам Скарамелла, либо кто-то другой внесли в его письма изменения.
Правда, свидетель не смог ответить на вопрос, какие именно изменения, и признал, что в целом смысл писем отражает его "точку зрения на ситуацию на тот момент".
Свой отказ подтверждать подлинность писем Лимарев аргументировал еще и тем, что в 2006 году он, приехав в Рим, был там ограблен - и у него похитили все, включая дискеты с перепиской.
"Офицеры СВР и оргпреступность - одно и то же"
Позиция Лимарева объясняется, вероятно, тем, что 23 ноября - в день смерти Литвиненко - в итальянской газете La Repubblica появился материал о деятельности Скарамеллы, в котором Евгений Лимарев прямым текстом называется его "источником". Статья цитирует и самого Лимарева - он категорически опровергает то, что когда-либо давал Скарамелле какую-либо конфиденциальную информацию.
Под конец допроса Лимарева советник дознания Робин Там продемонстрировал еще одно письмо, подлинность которого Лимарев признал, но сказал, что не помнит, кому он его адресовал.
Письмо озаглавлено большими буквами "ПРЕКРАТИ ЭТО!", и начинается оно со слов: "Какого черта происходит?! Почему мое имя всплывает в масс-медиа?"
Адвокат Марины Литвиненко Бен Эммерсон попытался все же прояснить у Евгения Лимарева, насколько серьезно можно воспринимать описанный в письмах "заговор российских спецслужб с целью покушения на Скарамеллу и Гуццани".
"В письмах вы пишете "они". Это о ком - об офицерах СВР (Службы внешней разведки) или о представителях организованной преступности?" - спросил адвокат.
"Для меня офицеры СВР и организованная преступность - это одно и то же", - неожиданно подтвердил Евгений Лимарев.
"Не могли бы вы назвать имена тех, кого вы имели в виду?" - уточнил Эммерсон.
На этот вопрос Лимарев отказался отвечать, уточнив, что готов сообщить имена непублично.
Следующее заседание в Высоком суде в Лондоне состоится в четверг 26 февраля.
