Рост числа молодых (и не очень молодых) людей, живущих вместе с родителями, – мировая тенденция. Она наглядно проявилась в США. В 2014 году исследователи из Pew Research Center, проанализировав официальную статистику, насчитывали 42,8% американских мужчин и 36,4% женщин в возрасте от 18 до 34 лет, продолжающих оставаться в родительском доме. Еще пятнадцать лет назад таких в среднем было менее 30%.
Та же картина в Европе. В Британии в 2013 году 3,3 млн 20–34-летних (более 25%) делили жилплощадь с родителями, и рост числа таких семей оказался рекордным по меньшей мере за последние двадцать лет. Еще тяжелее ситуация в Испании. А в Италии явление приобрело такие масштабы, что для него даже придумали отдельный термин – bamboccioni («большие дети»). По данным Евростата, с родителями там живут 65,8% молодежи (18–34 года), больше только в Словакии и Хорватии.
Pew Research Center оперирует понятием «жить с семьей», что подразумевает как родителей, так и других родственников (например, тетю или дядю)
Россия? Авторы свежего исследования Института демографии НИУ ВШЭ отмечают, что «возраст отделения от родительской семьи» уверенно передвинулся с 18–20 лет в старших поколениях до 23–25 лет у современной молодежи. Но и по достижении этой планки переезд часто откладывается: GE Money Bank в 2008 году – в разгар международного финансового кризиса – подсчитал, что с родителями живут 27% россиян до 39 лет (по другим оценкам, более 30%). Нынешний кризис вряд ли улучшит эту статистику.
Конечно, не все объясняется проблемами в экономике. Сказывается и хрупкость российской семьи – гражданские браки постепенно вымещают официальные, а число разводов продолжает расти. Многим из вчерашних молодоженов приходится возвращаться к родителям. В особенности это характерно для матерей-одиночек – по сведениям авторов работы «Single Mothers in Russia: Household Strategies for Coping with Poverty», в стране так живет половина незамужних женщин с детьми.
Но оставим в стороне семейные причины. Проигнорируем и такие очевидные факторы, как низкая доступность недвижимости и безработица. Все это более-менее способно объяснить текущий процент совместного проживания взрослых детей и родителей, но мало что говорит о будущем.
Считается, что экономические трудности побуждают к самостоятельности. Лишения, бедность, быстрое взросление часто присутствует в описании жизненного старта тех, кто преуспел. «Он добился успеха, потому что ценность денег, значение труда, а также радость и удовлетворение от собственной самостоятельности постигал на своем опыте, заработанном на долгом и трудном пути», – пишет о мультимиллионере и одном из героев книги «Давид и Голиаф» Малкольм Гладуэлл.
Но изучение статданных позволяет утверждать, что впечатление о хронической бедности как о своеобразной путевке в жизнь для сильных духом как минимум не полно. Многолетние трудности чаще ломают, чем закаляют. В годы Великой депрессии жизнь в родительском доме считалась обычным делом, что объяснялось высокой безработицей. Но такая ситуация сохранялась и после того, как американская экономика почувствовала оживление. Даже в 1940 году почти половина (47,5%) мужчин от 18 до 34 лет жили с родителями, хотя только каждый седьмой из них в то время не мог найти работу.
Молодежи приходилось нелегко, но правда состоит и в том, что ее заинтересованность в повышении благосостояния была недостаточной: более чем десяти лет прозябания (либо тяжелой работы без существенного подъема жизненного уровня) хватило, чтобы лишить людей надежд на перемены.
Рассуждая уже о Великой рецессии нулевых, экономический обозреватель WSJ Нил Шах описывает феномен как вхождение в профессиональную жизнь «на неправильной экономической основе» – проще говоря, в неподходящие время и место. Он высказывает озабоченность судьбой миллионов молодых американцев, чью долгосрочную мотивацию к классическому преодолению трудностей притупляет отсутствие ясных перспектив.
Вывод справедлив и для России. Кризисы 1998 и 2008 годов можно считать репетицией перед затяжной стагнацией, в условиях которой, вероятно, придется жить российской экономике. Поколение, которое начало/начинает работать в это время, можно критиковать за беспечность и инфантильность, но посмотрим на происходящее глазами нынешних двадцатилетних: как много шансов, что их самоотдача и сверхусилия получат достойное вознаграждение?
