«Да здесь, мля, к русскому человеку относятся лучше, чем дома», – этот крик души несколько дней назад случайно подслушала одна моя хорошая знакомая в ресторанчике в деревне на севере Гоа. Компания местных русских, запросто вписавшаяся бы в телесериал из жизни питерской братвы середины 90-х, обсуждала инициативы индийских политиков ограничить русское присутствие в этом благословенном месте. За развернутой местными политиками кампанией, похоже, стоит сомнительная идея стимулировать дорогой сегмент туриндустрии, «прижав» бюджетный. Вряд ли из нее выйдет что-то путное. Впрочем, речь совсем не о Гоа – тем более, что идущее там наступление на доступность препаратов, изменяющих сознание, все равно должно привести к снижению турпотока в этом направлении.
Речь о том, что фразу, вынесенную в начало статьи, – в тех или иных вариациях – я слышал в десятках стран мира во всех частях света – от Сингапура до Калифорнии. От студентов, аспирантов, программистов, инженеров, врачей, официантов, таксистов, студентов, клерков, хозяев больших и маленьких бизнесов и даже бывшего водочного короля из Подмосковья, ограбленного сначала своими партнерами в России, а потом режимом Чавеса в Венесуэле. Слышал от экономических, политических и климатических эмигрантов. От людей, отчаявшихся найти на родине применение своим талантам и силам, и вполне успешных. От людей, которые свою жизнь за границей отказываются называть эмиграцией. И от тех, кто живет в России, но считает месяцы или годы, которые потребуются на то, чтобы заработать на домик подальше от российского хамства, бюрократии и безнадеги.
Я не знаю, сколько таких людей: то ли речь идет о нескольких сотнях тысяч, что вроде бы следует из официальной статистики, то ли все же о миллионах. Зато знаю, что очень многие из них – натурально, цвет нации: работящие, предприимчивые, энергичные, образованные. Большинство из них – потеряны для России навсегда. «Обратно? Ну, разве что за очень большие деньги. И, желательно, ненадолго», – вот типичный ответ на вопрос, не готовы ли они вернуться.
Речь не только об утечке мозгов в классическом понимании этого выражения, хотя и нетрудно догадаться, что среди перебравшихся и перебирающихся за границу очень высока доля людей образованных. Не только о том, что об эту тенденцию и этот ответ рискуют споткнуться модернизационные планы нынешнего президента Дмитрия Медведева и попытки не допустить окончательной деградации науки и высшей школы. Речь об утечке пассионарности – как бы ни относиться к трудам Льва Гумилева, самого известного отечественного популяризатора этого термина. Страна теряет людей энергичных, а экономика теряет предпринимательскую энергию – ресурс куда более ценный, чем нефть.
«Душно там. Болото какое-то», – это еще одна вариация ответа на вопрос, почему уехали и не хотят возвращаться. Но это – про работу, карьеру, бизнес, политику, наконец. А то и «страшно». Но не потому, что преступность или милицейский беспредел, – нет, просто потому что снаружи наше общество выглядит очень больным. Хочется, тем временем, просто нормальной жизни.
На днях я заезжал в гости к приятелю, много лет прожившему за границей и на несколько лет перебравшемуся в Москву. Соседка попросила помочь: «скорая» привезла из больницы ее мужа, надо было поднять носилки на пятый этаж. Фельдшер «скорой» удивился: «Обычно русские отказываются; азиаты – те всегда помогают, а у наших – то спина больная, то дела срочные». Приятель был шокирован, я – не слишком. Мы так привыкли к окружающей нас бесчеловечности, что удивляемся вещам совершенно естественным для нормальной жизни.
Пренебрежительное отношение к человеку – это не только то, что делает с нами государство и бюрократия. Это еще и то, что мы сами делаем друг с другом. В результате, жизнь в России превращается в выживание. И этот насос, выкачивающий из страны человеческие эритроциты, мы качаем сами: иногда с помощью государства, но часто – без.
Очень похоже, что из кризиса мы выйдем в застой, в стагнацию – об этом заговорили уже и закоренелые оптимисты, а не только давние алармисты (вроде вашего покорного слуги). А это значит, что пирог не будет расти, будет, напротив, сжиматься: все больше ресурсов будет уходить на поддержание ветшающей инфраструктуры, на растущие аппетиты чиновников, наконец, старение населения будет отвлекать все больше средств на пенсии и медицину. А значит, нынешние волчьи законы жизни будут все злее. И всё большему количеству людей здешняя духота будет невыносима. И все больше пассионарной энергии будет утекать за границу или теряться впустую – в пьянство, наркотики и безделье.
Порочный круг? Слишком похоже на то. Разорвать его можно было бы, убрав воровство из бюджета, резко снизив административную (и хотя бы не наращивая налоговую) нагрузку на бизнес, развернуть бюрократию с обслуживания самой себя на то, для чего она, собственно, и существует – услуги населению. Ну да – банально: создать условия для быстрого и устойчивого экономического роста, высвободить предпринимательскую энергию, дать людям возможности для самореализации, это, кстати, и гуманизации общества поможет – успешные и ответственные люди скорее помогут с носилками, чем озлобленные и отчаявшиеся.
Увы, все это слишком похоже на революцию, от власти – не только нынешней, но, видимо, любой – этого ждать наивно. Теоретически этого – и без революций – могло бы потребовать – хоть и от нынешней власти – общество. Для этого, конечно, нужны энергия, интеллект, порядочность, честность. Но, может, не все пассионарии уехали?
